Юн пошевелил пальцами, когда наступил всё таки в лужу и посмотрел вниз. Снизу на него посмотрело жалкое отражение, в котором молодой челвоек не сразу узнал самого себя. Хью пригладил пятерней мокрые волосы. Всё бусинки и перышки что в них были,вымокли и теперь топорщились, выглядели жалко. Было похоже, что у Юна на голове сидела мокрая курица-наседка. Проповедник решил не пугать клиентуру своим видом и надел на голову дырявую соломенную шляпу с широкими полями. В этой шляпе, которую будто телегой переехало, он еще сильней выделялся из толпы, будучи выше всех в ней на пол головы и еще с этой летающей тарелкой. Через дыры в шляпе выходил дымок тянушийся из трубочки.
Даже в такой толпе Хью старались обойти. Шел он не смотря поверх голов, а не под ноги, таким образом он уже оттоптал ботинки одному шумно шмыгающему гному и получил от него локтем в живот. Через плечо Юн нес посох, так что если ему вздруг вздумывалось развернуться и пойти в другую сторону, те, кто шел сзади, спешно пригибался или втягивал голову в плечи, если умели.
От солнечного света, который пробивался сквозь дыры в шляпе, зачесалось в носу и молодой человек незамедлительно чихнул на лысину прохожему и получил пинок в голень.
"Злобный народ", - подумал Хью, помявшись с ноги на ноги, при этом встав во время движения толпы. Для себя решил, что сегодня попрошайничеством ничего он не заработает. Много подают в праздники или выходные, а в будни только воровать. В заключение своим мыслям Хью увел маленькое зеленое яблоко из корзины, которую пронесла мимо домохозяйка. Взять больше не позволила совесть - у домохозяйки к юбке, как прилип сынишка. "У детей отнимать совсем уж низко. Всё лучшее  -им"
Только с удовольсвием откусил кусок и пошел уже дальше, как чуть не наступил на чужую руку. "Ётыть! Это еще что такое лежит?!" - Хью отпрянул в сторону. В ногах прожожих ползала на четвереньках девушка, вероятно что то разыскивая. "Наверное деньги потеряла. Помочь что ли?", - Хью шмыгнул носом и присел на корточки, нечаянно заехав кому-то по лицу посохом. Пропажа обнаружилась быстро, но это были вовсе не монетки, оброненные в толпе. В полуметре от него, в луже поблескивало лезвие ножика.Он подобрал его и вытер краем пыльной накидки.
- Дитя, встань с колен с этой бренной земли и узри небо, - сказал Юн глубоким голосом и взял девушку за руку, что бы та поднялась на ноги, - Давай, вставай, если любишь себя. Затопчут же...

Девушка оказалась ниже ростом исмотрела сверху вниз, и еще не понять куда: мимо или вообще через него. Как всякий надувала, Хью не любил людей в тёмных очках. По глазам ничего не поймешь и не уютно как-то. Ощущение дискомфорта усилилось тем, что ему выворачивали запястье. Долбануть посохом по голове, для профилактики невежества, можно было, но руку внезапно отпустили, будто проверили палку об колено: сломается -нет?
- Арх... сочту за рукопожатие. Славный захват, благословенное дитя, - Хью отдернул руку от этой странной особы так резко, что все чётки на запястье разом брякнули, и убрал в карман. Особа тем временем замялась и сняла тёмные очки, и ткнула ему в живот. Не сильно, будто проверяла, не ушел ли он куда -нибудь, но было неприятно. По этому животу вчера надавали ногами, за от что провинились руки, берущие не своё. Собеседница тем временем подняла на него глаза и ему стало уж совсем не по себе. Девушка и вправду смотрела сквозь него, и было ясно, что это не его знакомые, которые сидят на паперти с протянутой рукой и притворяются незрячими. Всё встало на свои места - она всё делаешь наощупь.
- ...пожайлустааа, - протянула она.
Женщина в годах покачала головой и цокнула языком, проходя мимо Хью, и специально задела его плечом. Таких осуждающих взглядов в толпе, устремленных на свою персону, Хью поймал не один. Народ был не такой безразличный, как показалось сначала, только кажется его все приняли за вора, который опустился до того, что обокрал слепую. Хью повел плечами и пыхнул трубочкой, думая про себя, что надо было идти себе дальше.
- Эй-эй, благословенное дитя, держи вот. Я попросил духов вернуть, тебе твою утрату и они вернули, благословив нож. Славь теперь Хью Сына Туманного, - сказал он, выпуская дымок и вдохновенную околесицу, и вложил в руку просящей, её утрату. "Благословили нож, как же. Рукавом вытер от грязи и всё", - Но не используй это во Зло, иначе духи разневаются, - Тут Юн задумался, перекинув посох на другое плечо, что бы еще пафосного добавить, для благодарной публики и выдал, - Жизнь - есть любовь, а не ненависть, дитябл!!! Что за срань господня толкается?!
Оказалось он опять заехал посохом кому то по затылку.
- Идем, дева. Здесь не благоприятная аура - люди злые, - лже-проповедник бесцеремонно сволок девушку за локоть в сторону, где был помост, с которого обычно зачитывали на всю площадь указы.

ооф: Нанчег, извиняюсь за тормознутость
оос: сам знаю, что нет, никакого помоста на площади. Ладно, ярмарка уехала, фанерную хрень оставила гнить.

- Угу. Сын Туманный, - для верности Юн еще и кивнул. Вчера он назвал себя в пивной Хью Сын Тумана и в сразу получил ногой под ребра. Было больно и неожиданно, что он известен в узких кругах. Жаль что его слава была, как у Герострата. Так что сегодня - он Хью Сын Туманный (не хватило воображения на то, что бы придумать что - нибудь новое и старое имя больше нравилось), - Потом объясню, что обозначает, - "Когда придумаю объясню... Она меня слушает?!" - Эй, чего смешного?
Собеседницу он видимо чем то сильно рассмешил. Подумал, что своим именем.
Залилась смехом, хотя пару минут наверняка подумывала ножичком прибрать Хью, как лишнего свидетеля.  Оборачиваться стали еще больше... Хью разъяснял жестами, что с его спутницей так бывет часто, пустяки. Всё равно потащил побыстрей прочь, а то слишком уж на них косились.
- Куда? Туда, где ты не будешь ходить по чужим рукам, нежный цветок. Ну и по твоим никто не пройдет.
Хью просунулся к невысокому помосту, который остался от недавно съехавшей отсюда ярмарки. Под помостом, как под большим столом, играли дети и то сидя на четвереньках. Один встрепанный мальчишка вылез оттуда и ткнулся в ноги лжепроповеднику, поднял было голову, что бы извиниться, но забыл, что хотел сказать.
- Парни, пират! - кикнул он во все свои небольшие лёгкие и смылся. Хью пыхнул трубочкой  и философично отнёсся к этому. Люди ему тоже не особо доверяли. Сколько бы не толкал душеспасительные речи, а из-за отсутсвия правого глаза было понятно, что прошлое Сына Туманного связано даже не с молитвами, а чем то более буйным, не исключено, что разбойным. "С этой проще... моего лица она не видит. И вообще не видит", - Хью знал, что это свинство, но ему показалось, что обмануть слепого соблазнительно легко. Посто подумалось, а не захотелось. Но так низко он бы не опустился: убивать и спекулировать на беспомощности ему еще не позволяли останки совести. Хотя, что-то его собеседница, не выглядела сильно беспомощной. Руки она ему довольно хорошо выворачивала. Хью неудобно пошевелил рукой в кармане и спросил:
- Кстати, нежнейший цветок, ты одна разгуливаешь по этому ненормальному городу? - небезучастно спросил Юн.

"Без дома, без спутника, без зрения... она что без здравог осмысла еще что ли?" - изумился Хью, но изумление попридержал при себе, припрятав под понимание.
- Нет-нет, что ты все мы вольны искать свою стезю, но путешествовать девушке одной, опасно в наши времена кода в головах людских блуд, - Хью почесал небритый подбородок и сел на помост, оглядев свои босые ноги, грязные до середины голени. От созерцания оторвала чераде вопросов, ударивший ниже пояса. Как непогрешимому проповеднику, которым он хотел казаться, ему нужна была не менее непогрешимая и светлая биография и придумать мотивацию, почему он скитается по земле. Ну не сказать же Нане, что он сам не верит в то, что мелет, а из города в город бежит, пока не разоблачили? Не хотелось её огорчать правдой.
- Да, дева, я самый настоящий проповедник, - и на словосочетании «самый настоящий» язык-предатель, едва ли не споткнулся.
«Оп. Нашла коса на камень!». Хью уже придумал легенду о своем происхождении вчера, но если припомнить чем закончилось вчера, в скором времени во всех местных кабаках всяких проповедников по имени Хью будут выгонять взашей. Значит и имя и легенду надо было придумать прямо сейчас. "Да как бы не так".
Хью достал из кисета щепоть табаку и подсыпал в трубочку. Из трубочки взвился более густой дымок, что помогло собраться с мыслями:
- Не уж то тебе интересны рассказы скромного служителя света? - Юн, добавил в голос некоторой туманности и глубины. Вышло очень ничего, если учитывать, что Юн был простужен и немного хрипел «Всё, понесласяяааа», - Что ж… В свое время я так же, как и ты, искал свою стезю, Нана. В детстве я лишился родителей. Давно оброненные в землю семена раздора, дали всходы, как сорняк и погубили всё, что я любил, - «Так, хорошее начало», подумал Хью и не стал вдаваться в подробности бедного босоного детства и деталей всех страданий, якобы выпавших на него долю. Пусть слушатель сам придумает эти ужасные детали и сам себе ужаснется, - Я рос на улицах, воровал и совершал поступки, за которые мне теперь стыдно. Однажды, я захотел украсть кошелек, у старого проповедника. Он поймал меня за руку тогда и сам всё отдал. Мне было так стыдно и странно, что я не принял денег. Он рассмеялся, над тем, что я так просто ворую, а подарки от чистого сердца не принимаю. Он сказал, что не сердиться на меня, ибо всё зло идет от недостатка любви, - «Вот уже и рассказ о том, что никто меня маленько не приголубил. В этом месте можно плакать». В голос Хью запустил что-то вроде дрожи вроде той, когда подступают слёзы, - Это человек поразил меня своей добротой, богатством и чистотой своей души. Я попросился путешествовать с ним, что бы он рассказывал мне о своей вере, - Тут Хью подумал, что неплохо посмотреть на небо, каким-нибудь особенным ностальгическим взглядом, играя на публику, а не только для Наны. Что Хью и привел в исполнении, уткнувшись взглядом в облачка, и его рот растянулся в улыбке. "Эй, ты там, учитель, слышишь, какие дифирамбы про тебя пою? Небось, ухахатываешься на небе", -Я искал то место, где бы я чувствовал себя в гармонии с окружающим миром и не вносил бы разлад в него и помогал людям обретать такую гармонию с другими и с собой, и по сей день. Так я и понял, что просвещение  других и отвержение оков быта, и есть моя стезя…
"Ффух. Очень хорошо Юн, - хорошо справился. Красивая байка. А теперь, девушка, поверь в это. Заклинаю!" – свои внутренний мольбы он подкреплял сверлящим взглядом в лоб Наны. Телепатом Хью конечно не был, но в чудо при необходимости верил.

"Слава всем подряд! Поверила!" - Хью воссиял как начишенный пятак, - "Небо сниспослало удачу!"
- Мой учитель умер от старости, в покое и гармонии с окружающем миром. Я развеял его прах на все четыре стороны, - выдохнул Хью приукрашивая правду. Учителя был похоронен в лесах, близ деревни, где местные пьяницы пробили ему череп.
Хью в этом месте многозначительно затянулся трубкой, что бы придумать еще порцию ответов - небылиц, на град вопросов Наны. Такой любознательности он не ожидал и испытал салат чувств из стыда и гордости за себя. Стыдно за то, что он так бесстыже врёт, и горд за то, что ему там безоговорочно верят и хотят послушать его бредни ещё. А еще горд за то, что его род занятияй, хоть и выдуманный , считают прекрасным и его замечательным. И опять становилось паршиво, потому что на самом деле замечательно в нём только то, что он не сопрёт последняю копейку.
- В наследство от учителя я принял посох и теперь скитаюсь вместо него. Я образумил немногих, от силы пятнадцать заблудших душ... - соврал Хью и подумал, что пятнадцать - это слишком уж много. Как всегда голова отставала от языка поганого. "Лучше бы язык вырезали, а не глаз!" - сердито подумал по себя Юн.  Если Нана попросит рассказать хотя бы о некоторых, то это, вероятно, будет вопрос на засыпку, - Твои родители мудрые люди. Пусть сопутствует им во всём удачу и будет благославлен и оберегаем духами их дом. А даже не веря в людей, нужно помнить одно: даже проклятый небесами, способен на добрый поступок от сердца. Просто его сердце этого не желает.
"Вот мыслишку ввернул то. Нет, может я и вправду проповедник, а сам об этом не знал?" - Хью приободрился, сочтя такое вдохновение знаком одобрения небес. Он себя отдяргивал от таких мыслей, но медленно начинал верить в ту лапшу, что развешивает всем, как на просушку.
Хью снова затянулся и выпустил две струйки дыма из ноздрей и затем громко и насморочно шмыгнул. Вечное хождение босяком, как дань образу странника и едва ли не великомученника, подкосила здоровье деревенского парня, на котором можно мешки с песком таскать.
- Задерживаешь? Что ты! Вероятно, наша встеча была назначена еще самой судьбой, значит мы зачем то друг другу нужны. Ты веришь в судьбу?

Отредактировано Хью Юн (2008-08-06 00:57:41)

- Среди них трое поклонялись зелёному алкогольному змию и тем не менее грызлись совестью, за то что из-за их пристрастия страдают их семьи, - Глубоких голосом сказал Хью и провёл рукой по невидимой бороде, - Мне обычно не встречались люди погрязшие в беспросветном пороке, поэтому моя работа была только указать направление и чуть подтолкнуть. В остальном - это были просто души не видящие смысла в жизни или отчаявшиеся. Некоторых я просто вдохновил на поиск своего счастья в пути.
Юн разошелся и начал описывать руками большие круги, иногда нет-нет, а всё-таки заезжая по голове кому-нибудь из прохожих. Этот молодой человек мог и в пустой комнате кому-нибудь нос локтем сломать. Последний подзатыльник образумил парня и спустил с небес на землю. Нана чего то загрустила, и Хью решил, что его болтовня ей о чём то напомнила. «Ах, да… я заговорил о родителях. Вероятно с ними что-то не хорошее случилось, иначе почему слепая девушка ходит здесь одна по городу?». Для себя решил потом как–нибудь тактично узнать, что случилось с её родителями, так как собеседница так и не объяснила, почему путешествует она одна.
- Тем не менее всё в этом мире не просто так. Его создатели были так мудры, что не могли оставить даже самые мирские мелочи без смысла и влияния на остальную судьбу. Сейчас был добрый знак – рассеялись тучи и появилась радуга. Мне кажется, что наша встреча не спроста и она удачная, - конечно Хью всем парил, что встреча удачная и судьбоносная. Даже если это был мясник, и Юн просто навязчиво просил у него скидки на товар, как для духовного человека. Но сегодня исключение – врал он вдохновённо и можно сказать, с любовью и от всего сердца. Он слез с помоста и взял Нану под руку, – Дивный цветок, а куда ты сама держишь путь? Я хотел бы тебя проводить. Мне кажется судьба не против этого.

«Славный человек эта Нана, наверняка. Нет, точно! - подумал про себя Хью, что славная девушка носит с собой нож, - Ну это для защиты от всяческих проходимцев!» - сразу оправдал её Юн, и даже не подумал, что если она узнает правду, то его тоже сочтёт из ряда «проходимцев». Вот этим Юн уже не отягощал свои мысли и предался обожанию Наны, так как она была потрясающе внимательным слушателем и кажется не сомневалась в непогрешимости лжепроповедничка.
- Некоторые так и поступают, - охотно пояснил Хью, - Я имею в виду, что корят в своих неудачах судьбу. Просто некоторые за удачу благодарят только себя, не признавая помощи небес. Людям нравится возвышаться хотя бы немного.
«Сын Туманного, ты ли это, неуемный развратник ненасытный до халявы? От тебя ли я эти слова слышу?!» Повисло молчание. Вступать в спор с умным собеседником было сложно. Особенно если ты не очень веришь в свою точку зрения. «Назвался груздем, иди в кузов!» - подумал Хью и выпятил грудь колесом, расправив широкие плечи, - Хотя есть и такие, которые полагаются на судьбу, будучи слабыми. Здесь ты права. Вразумлением таких людей я и занимаюсь обычно и их было большинство из тех пятнадцати. Человеческий парадокс…
Здесь настроение Юна куда то ушло. Наверное потому, что слова Наны не очень приятно царапнули. Половину сказанного он мог спокойно отнести к себе. Сам то он не такой ли парадоксальный засранец? "Теперь квиты". Воодушевленно он отозвался на на вопрос собеседницы, уводящий к другой теме.
- Да уже вечереет. Примерно семь-восемь часов, - Хью почесал переносицу, брякнув чётками и посмотрел в небо, по которому так и не научился определять время, - Кстати, говоря о ночлеге. Сегодня под открытым небом едва ли поспишь. Думаю наши планы совпадают… Я не в коем случае не навязываюсь! Но ты не против моего общества? – Хью очень хорошо сыграл замешательство. «Нет, я как раз таки навязываюсь, дорогая!»

"Я замечательный человек! Целую ночь с девушкой! Оялялял!" - Сын Туманного был собой доволен до нельзя. Такого удовольствия от надувательства он отхватывал редко. Краем глаза молодой человек проследил за движением руки спутницы. Медленно воодушевление вернулось на прежнее место. Не хотелось, что бы всё с пояса Наны, было этой же рукой в него воткнуто. Хороший стимул стать едва ли не настоящим духовником на одну ночь. "Ну ты же бобрая девочка, да? - хотел Хью посмотреть собеседнице в глааз и его взгляд уперся в солнцезащитные очки, - Чёрт, хорошая, а на хрена столько железа на себе? Террорист?! Возмездие во имя луны?" Хью - трусливый пёс, сглотнул и нервно дернулась его щека:
- Есть одно сносное место. Только учитывай, что я к крову малотребователен, лишь бы крыша да пол с одной стеной - уже слава небесам, - Многозначительно кивнул Хью после длительной паузы, снова забывая, что этого Нана не видит, - Не пугайся. Место ничего еще так и для мирских людей сойдет.
Сын Туманного припомнил таверну на одной улице с тем кабаком, где ему вчера помяли рёбра. Туда он пришёл "зализывать раны". Вернее заливать их. Оставалось надеятся, что со входа ему не крикнет хозяин таверны: "А! Тот самый вечерний идиот!", так как Хью тяжело забыть, увидев один раз.
Помолившись, Юн взыл Нану под локоть по надежней и они покинули площадь.

> Трактир "Подкова Кентавра".

Отредактировано Хью Юн (2008-08-06 21:35:33)